«Белая война»

Мертвые сраму не имут.

Князь Святослав

Доброволец

Год 1938. Пришло время для младшего сына Федора Киселева, Михаила, идти на действительную службу. В те годы в армию призывали 20-летних новобранцев. Вся семья после большого пожара, когда сгорело 12 деревень за один день, жила в доме отца моей бабки. Все семейство деда ютилось в одной выделенной для них комнате.

Федор затевал строительство нового большого дома. Старший сын помогал, ежемесячно присылая денежные переводы, младший, живший в Киржаче, тоже старался помочь чем мог. На семейном совете в составе Федора Акимовича, специально приехавшего старшего сына и младшего было принято решение: «Михаилу идти в армию добровольцем» в надежде получить положенные при этом льготы при постройке нового дома. Провожали Михаила 7 октября, в доме сестры его деда Алёны Герасимовны Соколовой. С 8 октября 1938 года Киселев Михаил был зачислен в ряды РККА, на действительную военную службу, о чем свидетельствует удостоверение, высланное из воинской части в адрес проживания родителей.

Прибыв на место назначения, новобранец сфотографировался на память: последний день в цивильном платье. Начиналась военная служба, а точнее, ее нижняя ступень – рядовой-красноармеец.

В 1939 г., в результате военного столкновения Германии и Польши, Речь Посполитая исчезла с политической карты Европы. В составе части технического обеспечения связи красноармеец М. Киселев принимал участие в передислокации 50-й стрелковой дивизии на запад.

В конце 1939 года на северо-востоке Европы стал назревать новый конфликт. В результате эскалации напряженности на границе с Финляндией Красная Армия получила приказ перейти границу и развить успех вглубь вражеской территории. 30 ноября 1939 года, в 8 часов утра, залпы артиллерийской подготовки возвестили о начале войны.

Красный снег

Зима в тот год даже по финским понятиям выдалась суровая. 30-40-градусные морозы были обыденной повседневностью. Обмундирование и довольствие, предусмотренные нормами, принятыми в РККА, ни в коей мере не соответствовали условиям ведения боев в заснеженной местности, изрезанной множеством рек и озер. Продвижение было возможно только по дорогам, чуть в сторону – техника и люди проваливались по пояс в снег. Штатное обмундирование: шлем, шинель, нешерстяное исподнее белье «держали» температуру в 10-15 градусов. Дальше начинались проблемы. Катастрофически не хватало валенок, ватных штанов, шерстяных носков, теплых кальсон, грелок, маскхалатов.

Оставляло желать лучшего продуктовое довольствие, почти полностью отсутствовали мясные и жировые компоненты питания. О лыжах и соответствующей подготовке на первом этапе войны вообще как-будто забыли. Дивизии, прибывавшие на фронт из Белоруссии и других военных округов, не имели опыта лыжных бросков по сильно пересеченной местности. Когда лыжи стали поступать, красноармейцы носили их в руках.

Финны, для которых зима была родной стихией, применяли тактику действия малыми отрядами: отделение – рота. Проникали в тылы, места сосредоточения войск, минировали дороги, забрасывали гранатами, поражали из-за деревьев шквальным огнем из автоматического оружия и моментально исчезали в снежном мареве. Финны имели на вооружении очень простой и надежный автомат «Суоми». В стрелковых частях РККА автоматов на вооружении не было. Вот что писал по этому поводу маршал Воронов: «Только непосредственно после вторжения мы вспомнили, что в начале 30-х годов приобрели несколько автоматов «Суоми», которые исследовались комиссией специалистов по стрелковому вооружению. Комиссия пришла к заключению, что это оружие годится для сил охраны порядка, но не подходит для боевых действий. Теперь, столкнувшись с повседневным использованием этих автоматов финской армией, мы горько пожалели о своем просчете».

Медицинская часть в войсках находилась не на высоком уровне. Большинство безвозвратных потерь войска несли из-за несвоевременного оказания помощи раненым или из-за отсутствия таковой. Специфика войны при морозе 30-40 градусов состояла в том, что если в течение буквально нескольких часов раненому не оказывали медпомощи, то тело около раны от мороза покрывалось коричневыми пятнами, начиналась быстротекущая гангрена. Спасти солдата было уже невозможно. Финские санитары ползли оказывать помощь раненым, имея полный рот ампул с морфием, чтобы он оттаивал. Делали инъекции и тем самым спасали жизнь солдат.

На дорогах и болотах, по которым приходилось продвигаться войскам, нередко встречались «статуи» замерзших красноармейцев в позах, в которых их застала злая смерть. Ветер носил ворохи писем, заклеенных хлебным мякишем, с последним приветом на далекую родину.

Спасаясь от 30-градусного мороза, красноармейцы разводили костры, чтобы хоть как-то согреть закостеневшие руки и ноги. За тепло костра приходилось дорого платить. Много бойцов РККА за проявленную беспечность жестоко поплатились, попав в прицел финских снайперов и автоматчиков из летучих отрядов. 

Боевые действия в крайне тяжелых условиях заставляли враждующие армии выбирать свои, присущие им методы борьбы. В целях сокращения потерь в танках, на заминированных финскими саперами дорогах впереди колонн бронетехники направляли густые цепи красноармейцев, шедших вперед и «расчищавших» дорогу от мин. Снег, по которому прошли красноармейцы, становился красным, но мин почти не оставалось.

За победу, которая пришла в начале марта, Советский Союз заплатил, как считают наши архивисты, примерно 150 тысяч жизней. То есть на каждого убитого финна пришлось пятеро убитых, умерших от болезней и голода, замерзших красноармейцев. Кроме того, насчитывалось несколько сотен тысяч раненых и более пяти тысяч пленных.

Карельский перешеек – боевой путь

Наступление на перешейке в конце декабря застопорилось. Ни беззаветная отвага русских солдат, ни спецмероприятия политотделов не могли изменить положение на фронте. В январе 1940 года было принято решение прекратить бессмысленное кровопускание, сменить руководство войсками, подтянуть резервы, насытить войска техникой и вооружением. И лишь массированное применение авиации, артиллерии, активные наступательные действия танковых бригад, действовавших совместно с лыжными батальонами, прибывшими из Сибири, дало долгожданный результат.

Калибр русской артиллерии заставил финскую армию уважать противника. В феврале финны начали постепенно пятиться, отступать на Карельском перешейке в зоне линии Маннергейма, сдавая одну позицию за другой.

Все ужасы «Белой войны» прошли перед взором молодого солдата, Михаила Киселева. Память запечатлела путь, пройденный на Карельском перешейке.

50-я стрелковая дивизия сформирована в Белорусском военном округе в г. Полоцке. Участвовала в Польском походе. Часть дивизии была в районе Сувантоярви уже 28.12.1939 г. Приказ о переподчинении ее 13 армии вышел 18.01.1940 г. На передовую прибыла 21.01.1940 г. Приняла бой 1-2 февраля 1940 г. у деревни Пасури на Карельском перешейке. 30.01.1940 – 13.03.1940 г. находилась в составе 15-го стрелкового корпуса. Атаковала позиции финнов в районе Пасури 11.02.1940 г. Атаковала в районе р. Салменкайта 23.02.1940 г. Погружена в эшелоны и отправлена с Карельского перешейка в Белоруссию 07.04.1940 г.

Подразделения 50-й стрелковой дивизии: стрелковые полки (2, 49, 359), 257 гаубичный полк, 393 отдельный танковый батальон, 202 разведбатальон, 81 отдельный батальон связи, 10 медсанбат.

12 марта было заключено перемирие. Эшелоны с войсками шли на Родину. Красноармейцу-связисту Киселеву, срок службы которого подходил к окончанию, было предложено остаться в армии. Предложение продолжить военное образование в офицерской школе при военной академии в Москве было принято. Впереди открывались новые дороги…

Казалось, что все ужасы «Белой войны» позади, впереди Москва, где могут сбыться все мечты, но так только казалось. Время было переменчивое, слоистое, как многослойный бутерброд: то хлеб с маслом, то кровяная колбаса.

Поезд мчал в Москву, … шел 1940 год. До начала Большой войны оставалось всего ничего.