Судьба Семена Мокина

Коллективизация, война, перестройка пошвыряли немало людей по огромным просторам советской, а затем российской земли. Не была исключением и семья Мокиных. В поисках лучшей доли родители перебрались вначале в село Подорожное Шипунинского района, что на Алтае, затем в Троицкий район, а потом увела жизненная дорога многодетную семью в Узбекистан. Сеня был первенцем. Появился он на свет в 1924 году. За ним, как грибы после дождя, рождались сестры и братья. До начала Великой Отечественной войны семья Мокиных насчитывала семь человек. Глава ее был малограмотным человеком, работал печником, а мать – нянчилась с детьми да занималась домашним хозяйством.

Годы учебы

Не слишком баловала жизнь Сеню в детстве. Как и многие его сверстники, рано приобщился к труду: помогал и матери по хозяйству, и отцу. После окончания школы Семен уже мог жить самостоятельно. Он поступил в сельскохозяйственный техникум в Горно-Алтайске. Стипендии молодому человеку явно не хватало. Ведь питаться, одеваться, приобретать учебные пособия приходилось на собственные средства. Постоянно требовалась подработка. Вместе с товарищами по учебе добывали в тайге живицу, не брезговали и тяжелой работой на цементном заводе. Это позволяло молодым людям сводить концы с концами. Находили время и спортом заниматься. Участвовал Семен Мокин в соревнованиях по лыжному и конькобежному спорту и был не в числе последних по этим видам спорта в техникуме. Неизвестно, как бы сложилась судьба Семена Мокина, если бы не война.

Шестого ноября 1942 года, не доучившись и получив на руки только справку об учебе в техникуме, он был призван в ряды Красной Армии, которая вела тяжелые бои с фашистскими полчищами. В городе Канске Красноярского края, куда был направлен Семен Мокин, формировалась 27-я лыжно-стрелковая бригада. Пройдя обучение, воинское подразделение было направлено на Северо-Западный фронт, в район станции Бологое.

На западном направлении

- Получив автоматы, по две гранаты, ножи, согласно приказу, в ночь выступили на фронт. Шли скрытно, даже курить запрещалось. Вокруг кружили немецкие самолеты, – вспоминал Семен Дмитриевич Мокин, – в районе Демянска командование фронтом принимало меры к окружению довольно крупной группировки противника. Но полностью котел замкнуть наши подразделения не сумели. Часть немцев сумела прорваться, но значительная группа их сдалась в плен. Отступая, немцы облили склады бензином, устроив большой пожар. В складах тех были запасы хлеба, других продуктов. Немало их было попорчено, но мы все-таки кое-чем попользовались. Обрезали с буханок горелые корки, готовили варево.

Старая Русса, куда мы подошли с боями, лежала в развалинах, – продолжал рассказ Семен Дмитриевич, – нам предстояло форсировать довольно широкую реку – Ловать. Чтобы уменьшить потери и неожиданным броском посеять среди фашистов панику, решено было преодолеть реку ночью. Главная сложность заключалась в том, что река «проснулась» и начался ледоход. Приходилось прыгать с льдины на льдину. Далеко не все выбрались на берег, но основная часть достигла его и окопалась на занятом плацдарме, но полевая кухня где-то застряла. Командир батальона дал мне команду разыскать полевую кухню. Я пробрался под проволочное заграждение, но, видимо, немцы заметили движение и открыли минометный огонь. Комья грязи с водою облепили меня с ног до головы. Чтобы спастись от осколков, прыгнул в ближайшую воронку, зная, что второй раз в одно и тоже место мина не попадает. С легкой контузией я был подобран санитарами.

Вскоре меня вызвали в штаб полка и направили во взвод разведки. Командир взвода, казах, сообщил, что необходим связной. Выбор пал на меня. Так я стал связным со штабом дивизии. Служба при штабе была не менее опасной, чем на передовой. Немцы постоянно били по штабам.

Однажды меня направили с заданием к вспомогательной службе. Когда вернулся, штабной землянки практически не было. На месте ее зияла огромная, еще дымящаяся воронка.

Случаев, когда приходилось попадать в сложные ситуации, у Семена Мокина было немало. С батальоном была порвана связь, и связному приказали отнести из штаба дивизии пакет. Вместе с ним, для восстановления связи, был направлен Николай Зверев. В этом время начался сильный обстрел, и под него попали связной со связистом. Совсем рядом с ними разорвался снаряд. Николай Зверев был убит, а Семена Мокина ранило в живот. Его подобрали санитары, перевязали и на телеге привезли в полевой госпиталь, где сделали срочную операцию и направили на лечение в город Вышний Волочёк.

 Когда Семен Мокин поправился, его направили в запасной полк. Бойцов собрали и сказали, что нужен радист. «Я умею работать на радиостанции, – предложил себя Мокин, – знаю азбуку Морзе, радиолюбительством занимался в ОСОАВИАХИМЕ».

Так Семен Мокин оказался в 12-ом пограничном полку НКВД. Задача состояла в том, чтобы пресекать действия «лесных братьев», которые действовали на территории Прибалтики. Отпрыски «лесных братьев» в настоящее время подняли головы и «пышут» злобой в отношении России. Немало вреда приносили Красной Армии приспешники фашистов. Они делали засады на небольшие подразделения наших войск, расстреливали солдат и офицеров. Действовали неожиданно, использовали, в основном, ночное время суток. Пограничный полк вел настоящие, тяжелые бои с «лесными братьями».

- Однажды, – рассказывал Семен Дмитриевич, – навстречу нам шел красноармеец. На плечах винтовка, вещевой мешок. «Предъявите документы», – потребовали от солдата. Имелась у него красноармейская книжка, но при внимательном просмотре та оказалась фальшивой. Задержанного привели в штаб полка. В мешке оказался каменный уголь и среди него похожий на уголь пакет со взрывчаткой. Данный груз предназначался для закладки в топку поезда и вывода из строя железнодорожного состава.

Вскоре была окружена десантная группировка противника, которая была сброшена с немецкого самолета. При ней была радиостанция. В бою группу уничтожили, оставшийся в живых немецкий офицер застрелился из именного пистолета.

13 октября 1944 года пришла радиограмма о том, что Рига взята. Поверив сообщению, мы поехали в освобожденный город. Но не доезжая до Риги, нас остановил полковник Красной Армии.

«Куда вы, там немцы! – крикнул он. – Скорее поворачивайте обратно». Лишь 15 октября Рига была очищена от фашистов. Но в одном из двухэтажных домов засели пособники фашистов. Все они были уничтожены.

Большинство наших рейдов по ликвидации «лесных братьев» проводились ночью, так как пособники фашистов действовали в основном в темный период суток. В Прибалтике и встретили мы День Победы. Радость была безмерной. Солдаты обнимались, целовались друг с другом, палили вверх из автоматов. Для победителей был организован стол. Но по-настоящему отметить праздник нам не довелось. Нам выделили машины, вся опер-чекистская группа была направлена в Западную Украину. Мы охраняли наиболее важные объекты, вели борьбу с бандеровцами. За продуктами ходили только группами не менее десяти человек и на расстоянии десяти метров друг от друга, словом, были постоянно начеку. Демобилизовали нас только в июне 1946 года.

В Узбекистане

Пройдя огненными дорогами, имея опыт комсомольской и партийной работы (был Семен Дмитриевич секретарем комсомольской организации батальона, а в 1945 году стал членом КПСС), поехал фронтовик к родителям, в Узбекистан. Как бывшего учащегося техникума, приняли его нормировщиком при строительстве Фархашской ГЭС. В 1948 году был назначен инженером по нормированию труда, а вскоре был переведен начальником отдела труда и зарплаты. Основную работу он сочетал с общественной – являлся активным пропагандистом – вел кружок истории ВКП(б).

Как активного пропагандиста пригласили Семена Дмитриевича работать в горком партии, заместителем заведующего отделом пропаганды и агитации. Принимая нового работника, первый секретарь сказал:

- Принимаем вас на очень важную, ответственную работу. Понимаем, что войну прошли, но давайте учитесь.

Да и без напоминаний понимал Семен Дмитриевич, что нужно повышать свой образовательный уровень, и поступил на заочное отделение исторического факультета Ленинабадского института (ныне Ходжент).

Дипломированный специалист был направлен в партгосконтроль (народный контроль) председателем комитета. Немало недостатков было вскрыто работниками комитета. Но его председатель считал своей задачей не только выявление недостатков в том или ином коллективе, а вносил предложения по их устранению.

В 1975 году Семен Дмитриевич был избран вторым секретарем горкома КПСС. Много добрых дел было на его счету, и до сего времени помнят о нем бывшие сослуживцы. Ведется переписка, на столе у Семена Дмитриевича экземпляры газеты «Рабочий Бековада», которую ему регулярно присылают, хотя с момента его выезда из Узбекистана прошло немало лет. И может быть и остался бы в солнечной республике Сергей Дмитриевич Мокин, но обстановка там, в связи с приходом к власти Михаила Горбачева, обострилась. К тому же в Центральную Россию переехали его сыновья – Геннадий и Виктор.

На заслуженном отдыхе

Перебравшись в Киржач, Семен Дмитриевич зашел в райком КПСС, но здесь тоже все шло к закрытию партийного органа. Услуги опытного партийного работника не потребовались. Все свои силы и средства сосредоточил С. Д. Мокин на строительстве собственного дома в деревне Федоровское. Большая заслуга в том, что у бывшего партработника появился собственный угол, его сына. В настоящее время помощь по хозяйству ветерану войны и труда оказывает и сноха. От двух сыновей у него пять внуков.

Внимательно следит Семен Дмитриевич Мокин за событиями на Украине, где пришлось ему столкнуться с бандеровцами, многие из которых после победы над фашизмом, затаились и до поры до времени копили злобу на Россию. Но уверен ветеран войны и труда, что не удастся отпрыскам бандеровцев полностью отравить отношения с братским российским народом, корни которых переплетены, в том числе и кровными родственными узами. Большая и достойная жизнь Семена Дмитриевича Мокина отмечена орденом Отечественной войны I степени, медалью «За боевые заслуги» и трудовыми: орденом «Знак Почета», медалью «За трудовое отличие», юбилейными наградами. Очень дорожит он Памятной медалью за подписями Героев Советского Союза генерала П. Батова и легендарного А. Маресьева.