Сквозь житейские штормы

ЧЕРЕЗ СИВАШ

- Маааам! – в панике закричала Лиля, когда «Юнкерс» снова вошел в пике и струи пулеметного огня взбили ледяную воду Сиваша рядом с беженцами. Дно, у берега еще твердое, на середине дороги расползалось под ногами, и Лиля с трудом удержалась от падения. В воде расплывалось пятно крови – кого-то из тех, кто вместе с семьей Федотовых выбирался из Крыма через Сиваш, убегая от немцев, все-таки зацепила очередь с самолета…

Лиля Федотова родилась в 1926 году. Семья жила в благодатном Джанкое, и дом стоял у самого моря. Отец Лилии, Петр, был очень крутого характера, и мало кто решался с ним спорить. Родом из мелкопоместных волжских дворян, он получил отличное образование, закончил питерскую Академию художеств и неплохо обращался с кистью и мастихином. Когда же грянула революция, Петр Федотов принял сторону «красных». Стальной характер быстро выделил его среди однопартийцев, и Петр Федотов стал сначала командиром отряда продразверстки, повоевал в Гражданскую, а потом работал в горисполкоме Джанкоя, куда направили его по партийной линии.

- Мама была у нас тихая, скромная, — вспоминает Лилия Петровна Глонина. – Да с отцом и пререкаться было невозможно. Если он что-то решал – прекословить ему было нельзя.

Несмотря на достаточно высокое положение, семья жила небогато. Только дом, доставшийся Петру «по должности», выделялся среди прочих – его в свое время реквизировали у какого-то крымского помещика. А так – нередко приходилось тянуть до получки последнюю буханку хлеба, ибо жили с семьей на одну отцовскую зарплату, а та была невелика. Взяток же Петр не брал. Лиля запомнила на всю жизнь, как пришла однажды к отцу на работу – и из кабинета отца буквально вылетел какой-то человек, крича и держась за окровавленное лицо. Он предложил отцу взятку, а тот не стал морочиться с милицией и свидетелями, а просто сломал собеседнику челюсть.

Когда началась Великая Отечественная война, Петр Федотов, хоть и было ему далеко за сорок, сам пришел в военкомат и добился отправки на фронт. Лиля же с матерью остались в Джанкое. Но ненадолго – война подступала все ближе. Люди уезжали в тылы, кто на чем мог. А семье Федотовых, оставшихся буквально без куска хлеба, ехать было не на чем, да и платить за провоз нечем. Вот и двинулись они в тылы пешком, через ледяной Сиваш, под обстрелами и бомбежкой. Но – дошли.

ОТ УРАЛЬСКА ДО АКТЮБИНСКА

В подставленную кастрюлю беспрестанно капало из щели в крыше. На пузатой черной «буржуйке» закипала вода – суп не суп, а более-менее съедобную похлебку сегодня сварить удалось. Лилия встрепенулась – на топчане заворочался под тулупом сын, совсем еще маленький. «А ведь зимой совсем пропадем, не выживем тут…» — подумала Лилия и устало села прямо на пол у печки.

Сначала у семьи Федотовых складывалось все довольно удачно. Обосновались в Уральске. Войну пережили, Петр вернулся с фронта. Не сказать, что целый и невредимый – в 41 году, в первых же боях, контуженным попал в плен и всю войну провел в фашистских концлагерях. Три раза пытался бежать, но ловили и травили собаками. Был организатором секции Сопротивления в концлагере в Италии, поэтому после освобождения наши чекисты не особо мурыжили допросами и проверками – отпустили домой.

Но тихо угасла мама – голод и тяготы войны сделали свое черное дело. Надорвался на строительстве дома и умер отец. Лилия осталась одна, и кто знает, куда бы завела ее дорога жизни, если б не попался ей молодой, но уже солидный адвокат Павел Глонин. Он ухаживал за Лилией долго и упорно – и девушка сдалась. Они расписались.

Несколько лет они прожили счастливо. В семье родилась дочь Татьяна, потом сын Виктор, и еще одна дочка – Ольга. Казалось бы – что надо от жизни? Но Павел стал выпивать, крутить странные дела с околоуголовной публикой, а скоро выяснилось, что и изменяет Лилии. Женщина этого стерпеть не могла. Ушла от Павла с тремя детьми. А дальше начался ужас. При размене квартиры Лилии досталась неплохая маленькая квартира, но вот беда – жилплощадь уже понравилась кому-то из городского большого начальства, и Лилию с детьми просто выселили на улицу. Кто-то из сердобольных жильцов дома пустил семью жить в сарае, где из всех удобств были только топчан и печка-«буржуйка». В щели в стенах можно было просунуть руку, потолок тек – и что было бы с семьей зимой, представить страшно.

Лилия пришла в обком партии, рассказала про свою беду – ей уклончиво пообещали «подумать». Тогда она просто села в кабинете председателя обкома и сказала, что никуда не уйдет, пока ей не помогут. Председатель в итоге сдался и выделил для семьи небольшую квартиру.

Но Уральск все же напоминал Лилии о многом горьком, и когда выдалась возможность получить квартиру и работу художника в кинотеатре в Актюбинске – согласилась, не раздумывая. Там и жила до девяностых. Подрастали дети, появились и росли внуки…

«СЯДЕМ НА СКАМЕЕЧКУ, СЪЕДИМ АПЕЛЬСИНЧИК»

Молодо выглядящая для своих лет женщина неспешно шла по парку шелкового комбината, ведя под руку пятилетнего малыша – сын, Виктор, привез бабушке «на лето» внука. «Бабуля, сядем на скамеечку, съедим апельсинчик?» — хитро поблескивая глазами, попросил малыш. Это стало почти традицией – внучок просил об этом каждые сто метров, и на прогулку приходилось брать целый пакет с апельсинами.

Старшая дочь, Татьяна, довольно быстро перебралась в Киржач – стала работать на шелковом комбинате, придумывала узоры для тканей. Занималась и живописью, особенно увлекалась техникой батика. Сын Виктор нашел работу в райцентре под Актюбинском, в крупном транспортном предприятии. А Лилия Петровна жила с младшей дочерью, Ольгой, работала художником в городском кинотеатре «Октябрь».

Для внуков Лилии Петровны каждые каникулы наступал праздник. Ведь можно было приехать к бабушке и каждый день, с девяти до пяти, бесплатно смотреть фильмы. И какие фильмы! Наступала эпоха перестройки, и вместе с привычными кинокартинами вроде «Зиты и Гиты» и комедий Гайдая на больших экранах стали появляться «Терминатор», «Рэмбо» и прочие культовые постановки Запада. Да и в мастерской у бабушки было очень интересно. Можно было помогать бабуле смывать краску со старых рекламных щитов, рисовать на огрызках холста и даже, если бабушка доверяла, раскрашивать надписи на рекламах фильмов.

А летом, в отпуск, Лилия Петровна с кем-то из внуков ездила в Киржач, к Татьяне. И ничего, что у той была только комнатка в коммуналке – все прекрасно помещались. Да и не сидел никто дома – походы за земляникой, щавелем, вылазки на пленэр с мольбертом, да и просто прогулки по городу занимали весь день.

И ВОТ УЖЕ – ДЕВЯНОСТО ТРИ

Лихие девяностые не пощадили никого. А в Казахстане борьба за сферы влияния между бандитскими группировками усугубилась еще и национальным вопросом. В борьбе за «национальное самосознание и независимость» пострадали многие русские. Доходило даже до того, что на улице открыто говорили: «Не покупайте квартиры у русских, они и так уедут, квартиры бесплатно заберем». Бывало всякое – и хоть до открытой резни не доходило, но жить в Казахстане становилось страшно. И Лилия Петровна, продав за копейки квартиру, в 1994 году вместе с дочерью Ольгой перебралась в Киржач.

Поначалу и здесь Лилия Петровна бодрилась, старалась не поддаваться возрасту. Каждый день гуляла, сама ходила в магазины, хоть и было ей уже за восемьдесят. Иногда бралась за кисти и краски – до сих пор в ее доме все стены увешаны картинами, ее, детей и внуков.

Увы, возраст берет свое. Сейчас Лилия Петровна не выходит из дома – трудно спускаться с третьего этажа, а уж подняться одной и вовсе невозможно. Но она все так же старается жить активно – соблюдает диету, делает упражнения, обсуждает с родными услышанные по телевизору новости. Одиннадцатого апреля Лилии Петровне Глониной исполнилось девяносто три года. И мы желаем ей крепкого здоровья, оставаться такой же неунывающей и бодрой. Она повидала в жизни все – и заслужила тихий домашний уют и покой, то маленькое счастье, которого так трудно достичь.