Меню
12+

Красное знамя. Киржачский район

16.05.2019 13:09 Четверг
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 32 от 07.05.2019 г.

Война глазами детей

Автор: И. Авдеева

(слева направо) председатель районного совета ветеранов войны и труда Т. В. Мочунова, А. П. Суслов, В. В. Столярова.

В этом году мы отмечаем 74-летие победной весны, возвестившей об окончании долгой кровопролитной войны, унесшей миллионы человеческих жизней. С каждым годом редеют ряды участников войны, сражавшихся с врагом лицом к лицу, тружеников, день и ночь ковавших Победу в тылу. Но есть еще одни свидетели того пропахшего порохом и кровью времени — дети, которые разделили со взрослыми все тяготы войны.

Война и дети… Страшно, когда эти два слова становятся вместе.

В апрельские дни в Доме народного творчества собрались люди, чье детство пришлось на военные годы. Александр Павлович Суслов родился в 1937 году в Куйбышеве, а с 1947 года проживает в Киржаче. На год раньше появилась на свет уроженка нашего города Татьяна Сергеевна Данилова, а год рождения Виктории Витальевны Столяровой, которая родилась в Читинской области, но в возрасте четырех месяцев стала жительницей Киржача, совпадает с началом Великой Отечественной войны.

Так какой им запомнилась жизнь в годы войны? Что сохранилось в детской памяти?

А. П. Суслов: — Несмотря на малый возраст, навсегда запомнил слова диктора по радио о том, что фашистская Германия объявила нам войну. Я жил тогда в Куйбышеве. В память врезались слезы на глазах людей и возникшее чувство: случилось что-то страшное. У меня отец был летчиком, я и до войны его дома видел очень редко, а когда началась война — тем более.

Т. С. Данилова: — Помню, как папе, который в то время был заведующим магазином, принесли повестку, а у мамы на глазах слезы. На другой день мы пошли фотографироваться (Татьяна Сергеевна принесла с собой несколько фотографий. Среди них была и эта, пожелтевшая от времени, с ободранными краями, на которой запечатлена вся семья — родители и трое детей). А на следующий день рано утром папа встал, закинул за плечи котомку, простился с нами, и все вышли его провожать, а он шел и оборачивался, говоря при этом жене: «Береги Танюшку». Я ведь самая маленькая была в семье.

- Какой вам запомнилась жизнь в годы войны?

Т. С. Данилова: — Мы, дети, знали, что шла война. Жили очень тяжело. Мама, которая осталась с тремя детьми и билась из последних сил, чтобы нас накормить, однажды пришла к соседке и в отчаянии сказала: «Пойду удавлюсь». Конечно, это был порыв отчаяния. Питались тем, что было, а практически ничего и не было. Помню, сварит мама капусту, а дома ни соли, ни сахара. Соль стоила 100 рублей, а мама получала 200 рублей.

В 1943 году пришло страшное известие, что в госпитале умер отец, С. Я. Чуркин, которому не было и сорока лет, и похоронен в Москве, на Преображенском кладбище. Он был санинструктором. На могилу к отцу я езжу два раза в год. Никогда не забуду, как мама стояла и читала «похоронку», а из ее глаз просто лились слезы.

А. П. Суслов: — У меня отец тоже умер в 40 лет. Он был несколько раз ранен. Отец прошел всю войну, а после ее окончания дало о себе знать одно из его ранений в голову, здоровье резко пошло на спад, и он скоропостижно скончался. Мама осталась одна с тремя детьми, и она повезла нас к родственникам, которые жили в Киржаче.

В. В. Столярова: — У меня бабушка была учительницей в Тельвяковской школе. Я в годы войны была совсем маленькой, но одно из моих первых воспоминаний, как бегала по школе, а туда приходили женщины и плакали. Это было уже ближе к концу войны. Я спрашивала бабушку: почему они плачут, а она мне объясняла, что они получили «похоронки». Раньше ведь в деревне со всеми своими бедами и горестями шли к учителям, которые пользовались особым уважением.

Т. С. Данилова: — Во время войны мы постоянно загораживали окна одеялами, чтобы не пробивался свет. Не дай Бог, если дали свет, а мы гуляем и этого не сделали. Бежали изо всех сил, чтобы их закрыть, иначе штрафовали.

Наступал вечер. Мама нас — троих детей — одевала, как положено, давала по кульку с самым необходимым, который мы засовывали подмышку, и сажала на сундучок. Если летел самолет, она тут же выключала свет и выходила на улицу. До сих пор помню этот неприятный звук, который он издавал. Как только звук стихал, мама входила в дом и говорила: «Ребятишки, раздевайтесь! Самолет пролетел мимо». И это повторялось каждый день.

А. П. Суслов: — Жили в годы войны трудно, ели все, что растет. Есть хотелось постоянно. Но вот что самое удивительное — между собой мы были очень дружны. Общие трудности нас сплотили. Никто не говорил: «Это мое!» Мы, дети, были как будто одной крови.

Насобираем каких-то корешков, колосков, может, картошка какая осталась — отварим в котелке и все вместе едим. Лишь бы урчащий от голода желудок чем-нибудь набить. Жили бедно, но злобы между людьми не было. А как мы, ребятня, любили здороваться друг с другом! Несмотря на голод и лишения, не было никакого воровства. Мы даже представить не могли, чтобы кто-то мог залезть в чужой карман.

Т. С. Данилова: — У нас был небольшой огородик. Мама посадит морковку, та еще не успела вылезти, а мы уже все хвостики съели. Так она еще раз сажает, бывает и по нескольку раз. Также и лук. Мы на своей улице очень дружили. Помню, придут домой друзья, натрем картошки, зальем кипятком и едим в чугунке. Сейчас бы, наверное, такую еду и в рот не взяла, а тогда ели все.

А. П. Суслов: — Детские воспоминания обрывочны. В Куйбышеве, где мы жили, часто можно было увидеть колонны пленных немцев. Я, мальчишка, не мог им простить ранения отца, страдания стольких людей. Как-то раз, наблюдая за идущими немцами, понял, что один из них собирается сбежать, и закричал: «Фашист убегает!», а тот вдруг подскочил ко мне и начал душить. Если бы наши военные не услышали мой крик, меня бы уже не было на свете. Его расстреляли прямо на месте. Я часто мысленно возвращаюсь к этому случаю и все время пытаюсь ответить на вопрос: «Неужели в человеке заложен звериный инстинкт, и ему ничего не стоит задушить ребенка?»

- А как вы восприняли сообщение об окончании войны?

Т. С. Данилова: — Было ощущение праздника, но со слезами на глазах. Ребятишки бегали по улице и кричали: «Ура!» Мы спрашивали маму: «Ты нарежешь нам хлеба на тарелку?» И она отвечала: «Нарежу-нарежу». Это значит, что хлеба можно будет наесться вдоволь.

А. П. Суслов: - Конечно, все очень радовались, но эта радость перемешивалась со слезами тех, кто не дождался домой с войны своих близких.

Т. С. Данилова: — Я помню, как плакала и радовалась мама, когда окончилась война. Плакала по папе, который уже никогда не вернется домой, и радовалась, что впереди — мирная жизнь.

Я до сих пор убеждена, что семьи погибших были обойдены в то время должным вниманием. На первое место во время празднования Дня Победы выступали лишь вернувшиеся с войны, которым дарили подарки, а семьи, потерявшие родных и близких, оказались позабыты. Конечно, люди обижались. Считаю, что, наоборот, большим вниманием следовало окружать тех, кто потерял своих мужей, детей, братьев и сестер, погибших на фронтах сражений.

Мои собеседники охотно делились своими ранними воспоминаниями, которые были так схожи. И вот что интересно: несмотря на тяготы военного времени, смерть, горе, лишения, у них было детство с крепкой ребячьей дружбой, захватывающими играми, своими секретами. Война, заставившая их так быстро повзрослеть, не смогла лишить мальчишек и девчонок, родившихся незадолго до ее начала, радости жизни, которую они научились особо ценить, познав в детстве лишения и боль утраты.

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.

6