Журналист с военной закалкой

Над кораблями Черноморского флота кружили фашистские стервятники. Огромные фонтаны воды поднимались вверх и заливали палубы кораблей. Бухали зенитки, посылая снаряды в пронзительно ревевшие машины смерти с фашистскими крестами. Один из них, особенно зарвавшийся, задымил и, оставляя позади черно-огненный след, рухнул в воду. Остальные самолеты противника повернули и скрылись за голубым горизонтом. Журналист военной многотиражной газеты Михаил Зубанов на юрком катере приблизился к крейсеру, по сброшенной лестнице взобрался на палубу, где, козырнув капитану, задал ему ряд вопросов и быстро вернулся на поджидавший его катер. В очередном выпуске газеты появился материал военного корреспондента М. Зубанова о том, как зенитчики крейсера сбили фашистский самолет.

Было немало случаев, когда военный корреспондент Михаил Зубанов рисковал. Особенно ему запомнился случай, когда портовый катеришка, возвращаясь с задания, попал под бомбежку и взрывной волной корреспондент был выброшен за борт, а катеришка пошел ко дну. С большим трудом Михаил Зубанов держался на воде, когда его подобрали матросы с эсминца. Самое главное, о чем сожалел молодой офицер, – это о размокших материалах, которые он с большим трудом получил.

Война оставила глубокий след в характере Михаила Андреевича Зубанова. Он видел, как гибли от бомб и мин корабли, как сметали в море фашистские снаряды отважных моряков, как сражались черноморцы за каждый метр советской территории, и писал об этом. И в мирные будни он продолжал славить людей, которые пережили военную пору и добросовестно трудились, восстанавливая народное хозяйство. А недостатки бичевал.

В пятидесятые годы Михаил Андреевич Зубанов работал вторым секретарем Струнинского райкома КПСС. Во время хрущевской реорганизации и деления районов на промышленные и сельскохозяйственные Михаил Андреевич Зубанов работал в струнинской газете. С восстановлением районов, он со всем редакционным имуществом перебрался в Киржач и возглавил газету «Красное знамя». Редактор старался привлечь работоспособные кадры. В штате редакции появились профессиональные кадры: Сергей Алексеевич Кротов, окончивший журналистское отделение МГУ; Валентин Иванович Вахромеев, закончивший Ленинградский университет; Александр Иванович Краснов, выпускник МГУ. Были и временные – это В. Константинов, С. Почебут, Е. Панкратова, В. Потапов, В. И. Адамова, Н. И. Устинов, А. Громова, Е. Коптяев, супруги Ильины, А. Н. Луцак, проработавшие каждый по одному – два года. Заканчивал свою трудовую деятельность на районном радиовещании Анатолий Иванович Стефанов.

Михаил Андреевич вынужден был приглашать неподготовленные для газетной работы кадры. Но, к сожалению, он не учил их газетному делу, многие не задерживались в редакции. Помню, как правил материалы: в том числе и мои, Михаил Андреевич. Закроет угол листа рукою и что-то черкает. Некоторые фразы действительно улучшал, опыт газетной работы у него был большой, но и бесполезную правку делал. Например, инициалы обязательно переносил за фамилии, непонятно зачем. Я, как начинающий газетчик, порой недоумевал, а почему бы редактору правку материала не делать при сотруднике. Это была бы настоящая учеба, но Михаил Андреевич «мучился» один, давая дополнительную работу с переносом инициалов машинистке.

И еще одну черту характера хотелось бы подчеркнуть. Иногда в редакции отмечали различные события. В этот период Михаил Андреевич был чрезвычайно добр и весел, называл нас, сотрудников, сынками, хвалил, когда было за что. Но на следующее утро все боялись не только зайти в кабинет к Михаилу Андреевичу, но пройти мимо ее закрытой двери. Из «сынков» мы превращались в «забитых мальчиков». Лишь постепенно, к обеду, он остывал и становился вполне добродушным редактором.

С Михаилом Андреевичем Зубановым были связаны и довольно веселые события. Зачастила к нему в кабинет, как мы считали, революционерка, по фамилии М. И не с материалами для публикации в газете приходила, а просто посидеть, поговорить. Иногда она затрагивала довольно личные, щепетильные темы, видимо, на старости лет «бес в ребро забрался». Михаил Андреевич сам никак не мог освободиться от столь навязчивой женщины, видимо, желающей любви, и обращался к нам за помощью.

«Как пройдет она ко мне, — говорил нам, — вы меня вызывайте, мол, первый секретарь райкома партии звонит и срочно к телефону приглашает». Таким образом он избегал уединений с этой настойчивой женщиной, а мы уверяли ее, что редактора не будет долго и кабинет его мы закрываем. Так мы избавляли Михаила Андреевича от настырной посетительницы и, конечно, шуток у нас по этому поводу было предостаточно, но до редактора они не доходили. Михаил Андреевич особо шуток не воспринимал.

Как-то под большой советский праздник, Михаил Андреевич разрешил собрать стол для мужского коллектива. Полуфельетонную ситуацию непроизвольно создал заместитель редактора Александр Иванович Краснов. На закуску он купил креветок. Когда сели за стол, Михаил Андреевич увидел необычное кушанье.

«А это что?» — спросил он.

«Это — креветки», — пояснил А. И. Краснов.

«Креветки-и-и, — протянул Михаил Андреевич, — а я то думал ты купил конфетки такие».

И к нашему изумлению начал откусывать головы и лапы креветок, а остальное выбрасывать в стоящую на столе пепельницу.

Пришлось Александру Ивановичу Краснову разъяснить «шефу» какие части употребляют у креветок. Все присутствовавшие еле сдерживались от смеха, но потом дали волю шуткам по поводу «трапезы» Михаила Андреевича.

Были и другие моменты: смешные и довольно неприятные. Военная закалка, офицерская дисциплина прорывались в характере Михаила Андреевича, и не все работавшие смогли выдержать его жесткие требования.

Позже, когда он сдал свои полномочия Сергею Алексеевичу Кротову, то признавался, что был не прав порою, предъявляя слишком строгие требования к отдельным работникам. В ту пору мы трудились с Михаилом Андреевичем в одном кабинете. К тому времени он очень изменился: рассказывал о своей военной молодости, работе в различных газетах, жизненных невзгодах.

Давно нет с нами Михаила Андреевича Зубанова, но память о нем, таком разном, осталась, остались и подшивки газеты, которую он в течение пяти с лишним лет редактировал.