ГАГАРИН

Эта весна для меня оказалась полной событий, но среди личных было то, что уже не первый год держало всю страну, СССР, в состоянии, когда не хватает воздуха от фантастических перспектив. Первый спутник, а я его видел, когда шёл по улице Фадеева в Москве – он летел вдоль неё. Из какого-то окна были слышны его позывные – бип-бип-бип, то же самое звучало из транзистора у кого-то в руках. Он летел вдоль улицы, посверкивая в лучах солнышка своим круглым боком, и даже, как будто, не торопясь! Затем были ещё спутники, от которых мы в своих фантазиях сходили с ума и, засыпая, улыбались завтрашнему дню. Вот уже в космос полетели Белка со Стрелкой, которых мы тут же полюбили и старались отогнать от себя мысли об их тревожном будущем…

И вдруг!!! 12 апреля 1961 года состоялся первый в мире полет космического аппарата, пилотируемого летчиком-космонавтом Юрием Гагариным. Старт корабля «Восток-1» был произведён в 09:07 по московскому времени с космодрома Байконур. Аппарат был выведен на расчетную орбиту, и совершил полный оборот вокруг Земли за 108 минут. Спускаемый аппарат с первым космонавтом Земли приземлился в 10:55:34 по московскому времени в заданном районе СССР.

Лишь потом мы узнали, что, спустившись на Землю уже майором, бывший лейтенант Юра Гагарин, увидел в поле людей и пошёл к ним прямо в скафандре, чем, в общем-то, чуток напугал их, что каким-то образом связались с поисковиками… А в этот час вся страна взорвалась счастьем и радостью свершения. Школьники не учились, заводы встали. Странно, что поезда не остановились и самолёты летали! Спустя много-много лет это состояние людей – счастье – сравнивали с Днём Победы 45 года. А для меня, восьмиклассника, это была первая, такая неподъёмная, радость! Когда я узнал, что Гагарин прилетает в Москву и что он будет на Красной площади, не помню, была ли ночь, но утром вбежал в свой класс и прокричал:

- Идём встречать Гагарина!

Мы уже видели газеты с портретом Юрия Алексеевича. По десять раз прочитали всё, что там было написано. И поэтому все в классе, ни минуты не сомневаясь, тут же сложили в портфели тетради и разбежались по домам, договорившись о встрече на углу 3-го Тверского Ямского переулка и ул. Горького. По улице текла река народа и океан смеха. И все шли увидеть Гагарина или мечту, с которой вся страна жила последние годы.

Собрались. Пришли семнадцать человек, из них пять девочек, договорились держаться как можно ближе, не растягиваться и не ловить ворон, девочек держать внутри нашего круга. С тем и нырнули в эту людскую реку, образовав собственную шеренгу. На всякий случай сцепились локтями, за что и поплатились сразу же на площади Маяковского, где нас выдернули к дверям консерватории имени Чайковского милиционеры. Они не ругались, но пригрозили по шее надавать, если ещё раз увидят нас тут. Так, стайкой, мы и ретировались в ближайшую арку во дворе и стали решать, как же нам снова вернуться в строй.

Тут я и увидел пожарную лестницу, которая вела на самую крышу. Наверное, на девятый этаж (тогда руководителям города не пришло ещё на ум закрывать их щитами, поэтому мы оценили её как вариант). Решено. Нельзя по улице, полезем по крышам. Первый же чердак оказался настолько таинственным, интересным, пыльным, гулким, что мы чуть не забыли о Гагарине. Оценив эту прелесть, нашли слуховое окно, выглянули, нет ли на крыше милиции, и гуськом, побаиваясь, выползли на саму крышу. Небо как-то сразу оказалось ближе.

Первые два дома крышами сходились на одной высоте, и ул. Пушкинская немного приблизилась. Внизу на всю ивановскую пели песни, и стоял вселенский шум. У нас было тихо, только жесть погромыхивала, да удивлённые голуби уступали место. Цепляясь за растяжки антенн, обходя дымовые трубы, радуясь, что в общем-то получается, мы пробирались к заветной цели. У третьего дома спустились во двор и перешли к соседнему подъезду, снова поднялись на верхний этаж.  Эта крыша была более высокая, конусообразная. Так, совсем как в лучших традициях разбойников, мы, ни разу не свалившись, дошли до следующей, более высокой крыши. Постепенно и осторожно пробирались мы к цели, помогая девочкам. У одного из очередных домов я пошёл на разведку, как там, внизу, с милицией? Народу прибавилось, люди шли даже по тротуарам…

Не суетясь, мы умудрились встроиться в шеренгу какого-то института, попросив не выдавать нас милиции. И так, колыхаемые движением, шумом, возгласами, песнями, а пели мы тогда все и всё, прошли мимо Юрия Долгорукова вперёд, где слева уже краснело здание Музея Ленина, прямо  был Исторический и виднелась башня Кремля…

Давка была серьезной. Нам пытались помогать старшие, и тут не вовремя вспомнился рассказ мамы, как в день похорон Сталина её чуть не задавили в толпе. Чьи-то мужские руки тогда затолкали её в кузов машины, и благодаря этому она спаслась. Стало не до песен и улыбок. А нас все несло и несло к Александровскому саду.

Не успев толком испугаться, вскоре оказались на брусчатке Красной площади, стало немного просторней, но к тому времени нас осталось восемь человек, а шли мы всего в пятнадцати  метрах от Мавзолея. Уже стало видно всех, кто на трибуне, Хрущёв махал шляпой, рядом – Косыгин и всё политбюро, а посередине – Юрий Алексеевич, и во всю ширь лица его знаменитая улыбка.

Я во все глаза смотрел на лицо Гагарина, и начинал верить, что это он — тот, кто был в космосе. Это его фотографии в майорских погонах были напечатаны во всех газетах, его глаза смотрели на нас с газетных щитов, расположенных на улицах. Вот она – свершившаяся сказка и её герой!!!

Люди, проходя мимо Мавзолея, затихали, все тоже старались впитать это лицо, эту улыбку и… его руки, которые он то и дело поднимал, приветствуя соотечественников. Рядом улыбались члены Политбюро, но мы их не видели. Только – Гагарин!

Часа через три мы были дома. Счастливые и уставшие. А следующим утром в школе весь наш класс проводили в отдельный класс, можно сказать, арестовали.

Потом, когда сам стал взрослым, я представил себе весь тот ужас, что пришлось пережить нашему замечательному директору, преподавателям – всем, кто отвечал своей жизнью перед нашими родителями. Естественно, мы не рассказали им, как мы попали на Красную площадь, а наш классный руководитель Анатолий Сергеевич Тараскин  бегал в учительскую и обратно, пытаясь, вероятно, как-то успокоить коллектив. А когда заходил к нам, просил нас покаяться. Вся эта история продолжалась три дня. Но утешало то, что мы уже были почти взрослыми и смогли побывать на встрече с Гагариным!

 На четвёртый день мне зачем-то потребовалось поехать в ГУМ! И я издалека увидел у стен Александровского сада какие-то большие, чёрного цвета кучи. Купив, что хотел, я вышел к саду и обомлел. Все три кучи состояли из тысяч потерянных в давке туфель.

А. ЗИНОВЬЕВ,

на тот 1961 год ученик 8 «А» класса, 273 московской школы.